Денни Эльфман взял интервью у своего другаВ 1984-м году известный комедийный актер Пол Рубенс озадачился поисками режиссера для создания кинокартины с героем телешоу Пи-Ви Германом (в те времена это шоу было очень популярно на телевидении). Найти подходящую кандидатуру оказалось не таким уж легким делом, и Рубенс уже почти потерял надежду. Он стал опрашивать людей на различных светских мероприятиях в Лос-Анджелесе и однажды один из гостей рассказал ему о фильме некоего Тима Бертона. В картине речь идет об одной воскресшей собаке. Пол Рубенс заинтересовался этим человеком и предложил ему поработать вместе. Будучи молодым специалистом в мире кино Тим почти не имел опыта работы в своей отрасли и с радостью принял это предложение. Вскоре на свет появился фильм «Большое приключение Пи-Ви», на котором эти двое смогли заработать более сорока миллионов долларов. С той поры многое изменилось. Тим Бертон в настоящее время имеет огромный опыт в киноиндустрии как сценариста, так и режиссера, на его счету более 20-ти отснятых фильмов. Картины Бертона представляют собой смешение таких граней нашего человеческого бытия, как тонкий юмор, черная готическая красота, мифический сюрреализм, а так же немного светлой грусти. В период с 1988-й по 1996-й годы в свет вышли следующие фильмы – «Битлджюс» (1988), «Бэтмен» (1989), «Эдвард – руки-ножницы» (1990), «Бэтмен возвращается» (1992), «Кошмар перед Рождеством» (1993), «Эд Вуд» (1994) и «Марс атакует!» (1996). В это же время режиссер начал сотрудничать с актером Джонни Деппом, который на сегодняшний день задействован в семи картинах Бертона. Как правило, все персонажи Тима Бертона – это изгои общества. Возможно, это происходит оттого, что они нередко производят ложное впечатление на окружающих, кажутся не теми, кем являются в действительности. Это чудаки, отвергнутые современным социальным миром. Сказки Тима Бертона не всегда имеют счастливый конец. Эдвард руки-ножницы вынужден навсегда расстаться со своей любимой. В ноябре прошлого года в нью-йоркском музее современного искусства состоялась выставка не только кинематографических лент Бертона, но и его творческих работ с ретроспективой. Посетителям выставки были представлены художественные зарисовки кинематографиста, среди которых были наброски Эдварда руки-ножницы, Джека Скеллингтона, Суинни Тодда и Бэтмена. «Алиса в стране чудес» – красивая сказка, последняя работа Бертона, созданная по мотивам одноименного произведения Льюиса Кэррола. В фильме снимались Миа Васильковска, Джонни Депп, Бонэм Картер (жена Тима Бертона), Энн Хэтэуэй и Криспин Гловер. Денни Эльфман писал музыку для многих фильмов своего друга Тима Бертона, и теперь берет у него интервью. Денни Эльфман: Итак, начнем. Это будет не интервью, а скорее дружеская беседа с корректными вопросами и искренними ответами. Если на какой-то вопрос вы не захотите отвечать, мы его пропустим. Если в какой-то момент захотите остановиться, мы прервем общение и это не вызовет ни у кого раздражения. Предлагаю вам первым начать разговор. Тим Бертон: Я говорю то, что думаю. Так уж я устроен. Стремительный поток сознания требует словесного воплощения. - Тогда для начала рискну предложить вам простой вопрос: какое кино, увиденное вами в детстве, сыграло определяющую роль в вашей карьере? - В детстве я обожал фильмы про чудовищ. Монстры из кинофильмов Universal, японского научно-познавательного кино (в качестве примера могу привести фильмы Исиро Хонда). Далее были итальянцы Марио Бава. - Какое кино оставило наибольший след в вашей душе? - Фильм Бава «Черное воскресенье» (1960). Помню, в Лос-Анджелесе я был готов непрерывно смотреть ужастики, я просто болел ими. Тогда в кинотеатрах каждый день шел этот фильм, и постоянно на него ходил. Это было похоже на какое-то помешательство, на ожившие сновидения. Думаю, не я один был такой. Кстати, наверно я – один из немногих, кому нравятся дублированные иностранные фильмы. Странное дело, но почему-то дубляж зачастую придает картине оттенок сюрреалистичности. Я поклонник дубляжа, а субтитры сильно мешают нормальному восприятию. - После бесконечного количества просмотров всех этих страшилок вас никогда не мучили кошмары? - Вы не поверите, но такие фильмы никогда не влияли на мой сон. Даже после вечернего сеанса я мог спокойно заснуть без сновидений. На самом деле некоторые не самые страшные ситуации в реальной жизни меня пугали намного сильней, чем вымысел в кино, каким бы он не был. Я думаю, подобные фильмы закаляют, дают почувствовать разницу между реалиями жизни и зловещими сказками. Когда смотришь такое первый раз, действительно можешь с головой погрузиться в ту реальность и забыть, где находишься, но когда ты уже смотришь это в десятый раз, то уже не пересыхает в горле и не выпрыгивает сердце. Зато появляется, своего рода, азарт. Когда я впервые посмотрел «Изгоняющий дьявола» (1973), я был под большим впечатлением. Образы из «Черного воскресенья» навсегда остались в моей памяти. - Эти образы из вашего прошлого составляют достойную конкуренцию образам сегодняшним? - В образах прошлого мне нравится то, что они необыкновенно яркие, цельные и стильные, в отличие от современных. В сегодняшних монстрах слишком много ненужных деталей, которые загромождают все полезное пространство – всякие там щупальца, противная слизь, страшные челюсти и еще много подобной ерунды. Современные чудовища получаются более устрашающими и более обезличенными, чего нельзя сказать о чудовищах прошедшего времени. Это не удивительно, ведь раньше их играли живые люди, а теперь все делает компьютер. Возможно, компьютерная графика делает кино более увлекательным, но и более пустым, лишенным человеческой души, искры жизни. Вот взять, к примеру, фильм «Существо из Черной Лагуны» (1954), там в роли существа – живой человек, и это чувствуется. Персонаж становится живым, олицетворенным, поэтому за ним интересно наблюдать. - Однажды вы сказали, что монстры зачастую более искренние, чем люди в этих же фильмах. Сейчас вы считаете по-другому? - К сожалению, так было, есть и будет. Таково современное общество и с этим ничего не поделаешь, остается только принять. Сейчас в нашем мире царит бюрократия, которая со временем только усиливается. - Многие испытывают ностальгию, когда смотрят старое кино. Иногда старые фильмы транслируют по телевидению, но многие из них уже давно и прочно канули в прошлое, и неизвестно, увидим ли мы их еще когда-нибудь. - Да, к сожалению, есть фильмы, которых уже не показывают. Однако многие киноленты продолжают транслировать, и они остаются все такими же востребованными. - Современные дети такое кино не воспринимают… - Потому что старые добрые фильмы вытесняются компьютерными играми, социальными сетями и прочей чепухой. Являясь поклонниками виртуального мира, современные подростки разучились получать удовольствие от просмотра хороших кинолент, а жаль. Они даже не представляют себе, сколько теряют. - В детстве вас привлекали кладбища? В те времена там было вполне безопасно, к тому же посещение таких мест отлично развивает интроспективу. - Многие считают стремление бывать на кладбищах чем-то нездоровым, даже асоциальным, однако это большое заблуждение. Это место побуждает нас философствовать на тему жизни и смерти, пробуждает в нас стремление проникнуть в тайну бытия. - Вы хоть немного верите в привидения? - Немного верю (смеется). На самом деле в моей жизни порой случались необъяснимые вещи. Я думаю, со сверхъестественным хоть раз в жизни сталкивался каждый человек, просто никто не любит об этом говорить из-за страха быть не понятым и осмеянным современным обществом. - А на кладбище вы чувствуете присутствие чего-то сверхъестественного? - Наверно прозвучит странно, но я там ощущаю мощную живую энергетику и порой это настолько сильно, что кажется, можно увидеть вибрацию в воздухе. Большинство людей пугается этих ощущений, принимая их за что-то темное и мрачное. Они видят в этом угрозу и поэтому неуютно себя чувствуют возле могильных плит. Что касается меня, я ощущаю лишь позитив и не вижу ничего странного в том, что этот позитив исходит от мертвых. Это как День всех Мертвых. Это действительно большой и светлый праздник, полный жизни и чудес. В природе жизнь и смерть сосуществуют вместе, одно невозможно без другого. Мы продемонстрировали свое отношение к этому, когда в 2005-м создавали «Труп невесты». - Мне вспомнился случай, когда мы оказались в помещении студии CTS, в котором, якобы, обитал призрак ребенка. Нам тогда этим приведением все уши прожужжали, но когда мы оказались в этой темной и мрачной комнате, то вопреки всем нашим ожиданиям ничего не случилось. Постояли в тишине и не поняли, из-за чего столько шумихи. А вам случалось бывать в тех местах, где по слухам слоняются приведения? - Я бывал в номерах отеля в Венеции, о котором слагали аналогичные легенды. - Вы ощущали там чье-то присутствие? - Мне кажется, когда ты думаешь, что вот-вот должно что-то произойти, чаще всего ничего не происходит, а вот когда меньше всего ожидаешь, можешь кого-то увидеть или что-то почувствовать. Когда мы не думаем об этом, мы как бы открыты, наше сознание более восприимчиво к таким вещам. - Я хочу поговорить о Винсенте Прайсе. Когда мы с вами впервые встретились, вы мне сказали, что он ваш герой, а потом продемонстрировали короткие анимации, которые назывались «Винсент» (1982). Сколько времени у вас ушло на создание этих короткометражек? - Расскажу, как все это происходило. Я тогда находился под сильным впечатлением от кинокартины. Я написал все это и сделал в виде сказки или раскадровки, а затем отправил весь этот материал ему. Я не питал иллюзий, что что-то получится. Сказать по правде, я даже не рассчитывал на ответ, однако он ответил, и случилось это очень скоро. Вопреки моим ожиданиям он меня понял, и я был безумно счастлив. Получить проект действительно нелегко, и еще труднее встретить того, кто будет вызывать в тебе искреннее восхищение. Этот фильм хоть и был коротким, но именно он помог мне это сделать. Это был мой первый опыт в таком деле, и весьма удачный. Когда жизнь преподносит нам нелегкие испытания, очень важно иметь в своем прошлом такие моменты, воспоминания о которых дарят чувство глубокого удовлетворения и гордости. Сознание того, что сам Винсент Прайс, который в киноиндустрии уже сто пятьдесят лет, считает тебя интересной личностью, помогает выжить и противостоять любым трудностям. - Когда вы учились в художественной школе, вам трудно было следовать рекомендациям преподавателей рисования. Расскажите об этом? - Однажды мы отправились на пленер. Мы поехали на рынок рисовать людей – торговцев, посетителей рынка, попрошаек. Я честно пытался рисовать так, как меня учили, но результат меня не радовал. Тогда я решил рисовать по-своему, как я это видел, и тогда все стало получаться. Не могу сказать, что я сразу стал великим художником, но, по крайней мере, я стал получать удовольствие от процесса, отныне мне не нужно было следовать чьим-то указаниям, все стало происходить на уровне подсознания. Это похоже на рисование ребенка. Детские рисунки очень отличаются от взрослых, они естественны, в них есть чистота и глубина. - Интересно, что вы работали аниматором в студии Диснея, притом, что вы не можете рисовать по заданному образцу. Однако ваш талант не остался незамеченным. - Это можно считать удачным случаем, счастливым стечением обстоятельств. Возможно, если бы это происходило в другое время, меня бы уже давно выперли из компании, но тогда я был под покровительством великого аниматора Глена Киане, который хотел научить меня рисовать так, как нужно было ИМ. И я пытался рисовать лисичек и прочую живность, но качество моей работы оставляло желать лучшего. По-хорошему меня должны были уволить, но вместо этого мне предложили другие проекты, в которых я смог проявить себя. Я вволю экспериментировал, рисовал все, что только мог придумать, это было отличное время. В результате на свет появились такие вещи, как «Винсент» и «Кошмар перед Рождеством». - Я не знаю, в курсе ли ваши поклонники относительно того, насколько вы увлекаетесь рисованием и искусством. Когда я кому-то начинаю рассказывать, как я писал музыку для «Кошмара перед Рождеством», у меня начинают спрашивать, почему я в первую очередь досконально не изучил сценарий. Что касается вас, ваша работа начинается с серии удивительных рисунков. - Вот почему я очень благодарен за шоу в МоМА (музей модернизма в Нью-Йорке). Ведь «Кошмар перед Рождеством» не создавался с претензией на великое искусство. Это была всего лишь попытка показать, что существуют разные взгляды на вещи и различные пути решения проблем. Я, как и вы, не люблю категоризацию, жесткие рамки, в которые нас постоянно пытаются загнать. Если ты известен как рок-музыкант, то все ожидают от тебя вещей именно в этом стиле, хотя ты давно уже пытаешься сочинять что-то другое. Тут срабатывает некий стереотип – люди привыкли в тебе видеть рок-музыканта, и будут продолжать считать тебя таковым, чтоб ты не делал. Выставка МоМА показывает, что у каждого есть свое видение той или иной вещи, свой подход, не важно, музыкальная ли это композиция или что-то другое. - Поговорим о ваших скрытых талантах. Вы сочиняете стихи и песни. Когда я начал писать музыку для «Кошмара перед Рождеством», выяснилось, что вы уже написали множество интересных отрывков, многие из которых были потом включены в киноленту. - В детстве мультипликатор доктор Сьюз был моим кумиром. Меня до глубины души потрясали его работы, в них столько было природной красоты и силы! Они были и простыми и сложными одновременно, и производили на меня глубокое впечатление. Я всегда удивлялся, когда кто-то может простую вещь сделать настолько сложной и глубокой. - Мне вспомнилась одна фраза из «Кошмара перед Рождеством», которая, кстати, принадлежит вам – «Может быть, это голова, что я нашел в озере». - Фраза моя, но благодаря вам она ожила. Кстати, звучит неплохо. - Следующая наша тема – Бэтмен. Если не ошибаюсь, это был ваш третий по счету фильм, и вы были тогда еще зеленым новичком в кинематографе. Вы тогда снимались только в комедиях, а серьезных картин у вас еще не было. Критики вас тогда не воспринимали всерьез, и хороших гонораров вам никто не предлагал, однако этот фильм имел колоссальный успех, в том числе и как коммерческий проект. Бюджет по тем временам был внушительным, давление огромным. Как вы со всем этим справлялись? - Дело в том, что съемки проходили в Англии, и это очень помогло. Там можно было сосредоточиться на игре и не отвлекаться на участие в рекламных слоганах. - То есть, вы чувствовали свою защищенность? - Да. К тому же меня поддерживал сам Джек Николсон – знаменитый актер. Он всегда был на моей стороне, к тому же у него много связей. - После столь масштабного проекта вы перешли к следующему, гораздо менее масштабному, но по-своему интересному – «Эдвард руки-ножницы». Гораздо меньше нагрузки, намного меньше бюджет… - Не всем фильмам суждено стать внушительными, но это не значит, что такие проекты недостойны занять свое место среди других, более масштабных картин. От сложного к простому переходить всегда сложно (если говорить о кино). Когда выходит очередной великий фильм, то люди невольно ждут, что следующий проект будет не менее зрелищным, а когда это не так, их постигает разочарование. Люди думали, что я купаюсь в деньгах от того, что недавно снялся в «Бэтмане», но на самом деле я вел тихую и скромную жизнь во Флориде. Как бы там ни было, было приятно заняться маленьким проектом. Мы сделали по-настоящему классный фильм и многие его оценили. -На счет фильма «Эдвард руки-ножницы». Вы всегда верили в Джонни Деппа. В то время он снимался в сериалах ТВ («21 Jump Street»). Насколько я помню, вы тогда находились под большим давлением и не имели возможности выбирать себе актера по своему усмотрению. Как вам удалось разглядеть в этом человеке потенциал, ведь вы видели Джонни Деппа только во второсортных сериалах? - Представьте себе, разглядел. Его обожают подростки, но он не является их героем. Иногда его воспринимают не таким, какой он есть на самом деле. Это очень похоже на его персонажа Эдварда: «Я не то, что обо мне думают другие. Я что-то иное». - И ты при встрече с ним все это смог увидеть? - Именно так. Скажу больше: он тоже смог все увидеть при встрече со мной. - Тим, вы знамениты своими потрясающими спецэффектами и декорациями. Пожалуй «Марс атакует» исключение, хотя и там задействовано очень много актеров и всамделишных марсиан, сделанных на удивление быстро. Вот взять «Алису в стране чудес» – эта красивая сказка насыщена всякими сказочными персонажами и волшебными животными. Как вы все это делаете? - Это в корне отличается от того, как я делаю фильм. Первое, что я чувствую – это ощущение сцены. Это похоже на вибрацию, на пульсацию в воздухе невидимой силы. И это последнее, что я ощущаю. Это как «Алиса в стране чудес». Это абсолютный подъем. Знаете, когда вы делаете очередное кино, вы должны быть готовы к тому, что что-то пойдет не так, как изначально планировалось. Фильм – это как живой организм, зачастую он нам диктует правила игры. Порой кажется, что это он управляет вами, а не наоборот. Вы должны рассчитывать на то, что от некоторых элементов, возможно, придется отказаться, потому что они не вписываются в общую картину, а какие-то наоборот придется добавить. Бывает сложно довести работу до благополучного конца, потому что в процессе часто случаются всякие неожиданности. Когда мы делали пресловутый «Труп невесты», у нас все встало с ног на голову. - В детстве что, по-вашему, было реальным, а что вымышленным? - По мнению многих, фантазии не имеют ничего общего с реальной жизнью, но для меня реальными были именно они, фантазии, грезы. Они действительно становятся всамделишными, если ты впустишь их в свое сознание. Это как кошмарный сон. Пока ты в нем живешь, веришь в него, он для тебя реален. Потом ты внезапно просыпаешься, сердце норовит выпрыгнуть из груди – вот это вполне реально. Меня всегда поражали люди, которые любят проводить четкие границы между темным и светлым, между реальностью и вымыслом, добром и злом и так далее. А между тем в нашем мире все смешано, нет чистых цветов, грани стираются, и ты уже не понимаешь, где заканчивается одно и начинается другое. - Мне вспоминается, как вы отстаивали фильм «Бэтмен возвращается» с рейтингом R (ограничение: до 17 лет требуется сопровождение родителя или взрослого опекуна), который забраковали из-за того, что в нем не было сцен насилия, и из-за этого кому-то показалось, что фильм получился неправдоподобным. Вы тогда сказали: «Вы знаете, что такое детские страхи? Когда отец возвращается домой пьяным и начинает крушить мебель – вот это по-настоящему страшно ребенку, а не все эти вымышленные монстры». - Да. А еще когда какая-то леди с ужасным кроваво-накрашенным ртом оставляет на твоей щеке кроваво-красный поцелуй – вот это тоже весьма страшно. - Хорошо. Теперь о животных. Скажите, как животные влияют на ваше восприятие действительности? - Ну… У меня есть две собаки… - И один енот. - Да, енот у меня, слава богу, пока один (смеется). Не поверите, но эти звери являются моими истинными друзьями, у нас взаимная любовь. На самом деле любовь животного к человеку может быть гораздо сильней и чище людской любви. Привязанность к животному в свою очередь может быть намного глубже и крепче привязанности к человеку. - Фрики. - Когда я слышу это слово, я думаю, что кто-то, возможно, хотел бы научиться ладить с ними, понимать их. - Добро и зло. - Мы уже неоднократно касались этой темы. Эти понятия не существуют в мире в чистом виде, одно вытекает из другого, добро неизменно пересекается со злом, черное распространяется на белое и так далее. Когда делаешь фильм, ты переживаешь добро и зло по сто раз на дню. - Рождение детей как-то повлияло на ваше восприятие реальности? - Чувствую еще сильней нереальность внешнего мира (смеется). Действительность стала восприниматься жестче, а фантазии стали более ощутимые. Общаясь с детьми, я сам словно становлюсь снова маленьким и начинаю верить в сказку. Дети совершенно по-иному воспринимают многие вещи. С возрастом многие ощущения становятся нам недоступны. - И последний вопрос. Вы можете на него не отвечать, потому что это о личном. Я всегда этому удивлялся, но никогда вас об этом не спрашивал. Почему для работы над проектом «Большое приключение Пи-Ви» вы пригласили именно меня? - Мы никогда не обсуждали этот вопрос. Для меня все было просто. Я приходил, чтобы увидеть вашу группу в такие места как Мадам Вонг. - Но это так отличается от озвучивания фильма… - Сам не знаю почему, но вы мне показались самой подходящей кандидатурой. Мне думается, что тут вы в своей стихии, кинематограф – это ваше. Мне очень нравилось то, что вы делаете, это очень впечатляло. Так что не удивляйтесь тому, что выбор пал на вас. Иначе и быть не могло. - Мы с Джонни очень обязаны вам. - Мы с вами знакомы уже много лет, и я очень горжусь этой дружбой. Мы через многое прошли, в чем-то изменились, в чем-то остались прежними. Это удивительно наблюдать за всеми этими метаморфозами и самому участвовать в них. На правах рекламы: |