К выходу фильма «Сонная Лощина»…

- Сцена с ветряной мельницей была в «Сонной Лощине» данью уважения Невесте Франкенштейна?

Бертон: Да, так и есть. Я вообще поклонник сильных образов. Мне доставляет удовольствие наблюдать движение этих безумных мельниц. Я не знаю, что они означают, но это безумно красиво.

- Любые технологии могут быть использованы во имя добра или зла, и думаю, у этого есть как отрицательные, так и положительные стороны. На самом деле мне очень интересно идти на фильм, о котором ничего не известно. Ты не знаешь ни бюджета, ни содержания, ни отзывов, и в этом есть своя прелесть. Кому-то наоборот, интересно смотреть то, о чем он уже имеет какое-то представление. Знаете, иногда я сам в шоке от прочитанного в Интернете. Там пишут о моих проектах то, чего нет в действительности. Такое ощущение, что в мире существует мой брат-близнец, которые «косит» под меня. Иногда распускают слухи, будто я собираюсь делать то или это, но это совершенно не соответствует истине.

- Еще пишут, что вы, якобы, вы собираетесь делать Голого Государственного служащего…

Бертон: Почему-то люди в большинстве своем очень склонны верить любому печатному слову, даже если написан откровенный абсурд. Наверно такова человеческая природа.

- Каково значение юмора в гротескных фильмах?

Бертон: В таких картинах на юморе все и держится. Должен заметить, что очень трудно балансировать между драмой и шуткой. Очень важно уметь их грамотно сочетать, иначе получится жалкая пародия на киноискусство. Именно поэтому я никогда не стану с уверенностью утверждать, комедия это или драма. Если комедия вышла не смешной, всегда можно обозвать ее драмой. Но когда ты видишь перед собой столько талантливых актеров, одетых в странные одежды, это само по себе выглядит нелепо. Я подумал, что не стоит делать «Лощину» слишком серьезной. Надо отдать должное актером – они поняли, чего я от них хочу, и сумели найти золотую середину. Вместе мы сумели найти верный тон и конечный результат нас порадовал.

- Какие современные голливудские фильмы вам нравятся?

Бертон: В режиме постоянных съемок очень трудно выкроить время для просмотра какого-нибудь фильма. Когда ты 18 часов в день пропадаешь на съемочной площадке, то смотреть что-то еще желания не возникает. Хочется просто отдохнуть от кино. Но вообще мне кажется, что сейчас наступила благодатная пора для голливудских фильмов, ведь с развитием современных технологий открывается столько возможностей! Многие идеи раньше было невозможно воплотить, теперь же они существуют. Сейчас такое многообразие форм, техник и стилей. В последнее время у меня не было возможности ходить в кинотеатры, но я надеюсь скоро восполнить этот пробел.

- Как вы познакомились с Джонни Деппом, и как началось ваше сотрудничество?

- Все началось с «Эдварда Руки-ножницы». Когда я впервые увидел его глаза, я понял, что передо мной актер, который сможет передать эмоции персонажа именно так, как мне нужно. Благодаря своей природной выразительности он легко мог бы сниматься в немых фильмах, и его игра была бы уникальной во всех смыслах. В то время Джонни был занят в небезызвестном всем нам телешоу и имел репутацию сердцееда среди подростков. Однако он не был таким и вскоре это доказал. В нем есть какая-то раскованность, безразличие к тому, что о нем скажут или подумают, и это меня сразу привлекло.

В «Эде Вуде» его вдохновлял Рональд Рейган, а я думал о кукле чревовещателя! В итоге мы все это соединили вместе и остались весьма довольны результатом. Ему очень хорошо удается сочетать разные элементы. Что касается меня, я предпочитаю предоставить ему полную свободу действий. Я знаю, что он меня не подведет, как не подводит меня моя интуиция.

- По мнению продюсера Скотта Рудина, Джонни Депп – это вы. Вы с этим согласны?

Бертон: Мне так не кажется. Мне нравится знакомиться с персонажами, видеть их такими, какие они есть.

- В прессе писали, что это уже напоминает Мартина Скорсезе и Роберта Де Ниро.

Бертон: Могу сказать одно: мне очень нравится работать с Джонни Деппом, он талантливый актер и замечательный человек. Я ни разу не пожалел о том, что решился доверить ему свои фильмы. Каждый раз, встречаясь с ним на съемочной площадке, я узнаю о нем что-то новое, замечаю какую-то интересную черту его характера, и не устаю восхищаться его талантом.

- Во многих ваших картинах присутствуют тыквы. Вы такой любитель овощей?

- Я родился в Калифорнии, а там, как известно, нет смены сезонов, там всегда стоит одинаковая погода, благодаря которой в наших краях не растут многие фрукты и овощи. Тыкв тоже не было, поэтому я решил использовать их в своих фильмах. Мне просто захотелось этого, вероятно потому что я был этого лишен в свое время из-за особенностей калифорнийского климата.

- Тыквы пришли к нам из Америки, а не из Европы, не так ли?

Бертон: Для меня эти яркие солнечные плоды символизируют золотую осень – мое любимое время года. Это самый короткий сезон и самый прекрасный.

- Чем вы в жизни увлекаетесь?

- Мне очень нравится рисовать, путешествовать. К сожалению, мне редко удается выкраивать время для своих любимых занятий, ведь я постоянно пропадаю на съемочной площадке.

- Не так давно вы написали книгу?

Бертон: Я действительно год назад издал книгу, которая представляет собой поэзию шизофреника.

- Вы говорили, что кино для вас является сочетанием неконтролируемых вещей. Не считая актеров, с кем вам нравится работать?

Бертон: Работая в кинематографе, ты никогда не знаешь, когда сможешь приступить к очередному фильму, и в то же время ты не можешь заставлять других людей ждать тебя. Мне нравится работать с теми, кого я хорошо знаю, но и сотрудничать с новыми людьми мне по-своему интересно. Мне понравилось работать над «Сонной Лощиной» потому что у нас подобралась удивительная команда. Многих из них я знаю давно, а с некоторыми познакомился буквально перед самым началом съемок. Интересно наблюдать за людьми, которые создают что-то новое, удивляют своими идеями.

- Вы завязали отношения с сотрудниками Диснея, которые длятся и по сей день.

Бертон: На самом деле очень здорово работать с людьми, которые понимают тебя с полуслова, так же как и ты любят использовать декорации, получают удовольствие от своей работы.

- Как часто вы пересматриваете свои фильмы? Как меняется ваше восприятие?

Бертон: Через каждые три года. И чем больше проходит времени, тем больше я ими проникаюсь. Когда ты работаешь над фильмом, тебе трудно его объективно оценивать, потому что ты варишься в этом. Время дает возможность посмотреть на свои творения с другого ракурса, под другим углом. Не сразу удается осмыслить то, что получилось.

- Какой процент того, что мы видим в ваших картинах, принадлежит лично вам? В чем мы можем видеть воплощение именно ваших идей?

Бертон: Это неконтролируемый процесс. В фильмах категории В мне больше всего нравятся несогласованности, которые и делают картины более живыми.

- Вы считаете, что скоро блокбастерам придет конец?

Бертон: Как я уже говорил, сейчас самое благодатное время для кинематографа, есть возможность воплотить самые невообразимые идеи. Я думаю, что нужны разные типы фильмов на разного зрителя. Я всегда за свободу выбора и против навязывания определенных стилей. Каждый выбирает то, что ему наиболее близко.

- Насколько вы двигаетесь не в унисон с могучим Голливудом?

- Для меня важно получать удовольствие от того, что я делаю. Мне наплевать на модные тенденции в мире кино, мне безразлично мнение критиков. Я работаю для себя, и находятся люди, которые это понимают и ценят. Мне этого вполне достаточно.

Вы собираетесь издать больше ваших художественных работ или фотографий?

- Да. На самом деле постоянное нахождение за столом аниматора очень утомляет. Рисование – очень хороший способ снять стресс, отвлечься от своей основной работы. Рисунок помогает мне размышлять, а так же восстанавливать силы перед очередным заплывом. Я получаю удовольствие от процесса, экспериментирую, придумываю новые образы.

- Какие люди вас вдохновляют?

- Мне сразу вспоминаются те фильмы, которые я смотрел в детстве и юности. Первый просмотренный фильм оставляет самый яркий след. Когда я с головой ухожу в другую реальность, созданную талантливым режиссером, меня это не может не вдохновлять. Таких фильмов слишком много, чтобы перечислять их все, и это радует.

- Есть люди, которыми вы восхищаетесь, но с которыми вам никогда не приходилось встречаться вживую?

- Порой встреча со своим кумиром может принести разочарование. Образ, который ты сам себе придумал, может сильно отличаться от действительности, поэтому лучше созерцать талантливые работы, чем знакомиться с их создателями. Заранее никогда не узнаешь, кем предмет твоего обожания может оказаться в реальной жизни.

- Перед тем, как приступить к съемкам «Сонной Лощины», вы встречались с Кристофером Ли?

- Нет, и это было удивительно. Через пару часов я понял, что полностью оказался под влиянием Дракулы (смеется).

- Если бы вам не суждено было стать режиссером, кем бы вы могли быть?

- Наверно был бы осужденным и сидел в тюрьме (смеется). А если говорить серьезно, то я не знаю, кем бы я был. Возможно, продолжал бы работать в ресторане.

- В школе вы были отличником?

- В школе я был везунчиком в том плане, что мне удалось благополучно ее закончить и получить аттестат о полном среднем образовании, не прилагая к этому особенных усилий. Меня не сильно волновали мои оценки, но и особенных проблем с успеваемостью у меня не было. Все как-то легко давалось. В последнем классе была вообще красота – я сломал руку и был практически освобожден от уроков. То есть, я мог вообще ничего не делать, и это было просто здорово. Я подумал, что мне следовало сломать себе что-нибудь в первом классе, вот это было бы вообще отлично.

- Как вы относитесь к проблемам насилия в мире?

- В детстве я очень много смотрел ужастиков, но они никогда меня не пугали так, как пугали жизненные реалии. Лос-Анджелес – последнее место, где бы мне хотелось оказаться. Мне не нравится здесь то, что люди пытаются что-то из себя изображать, выдавать себя за тех, кем они не являются. Это настоящая проблема нашего времени – видишь вокруг себя улыбающиеся лица и понимаешь, что это всего лишь маски.

- Когда вам было 23, чем вы занимались?

- Первую половину дня я просыпал, а вторую проводил за столом аниматора. Я приноровился спать сидя с карандашом в руке, а когда входило начальство, тут же открывал глаза и создавал видимость напряженной работы. Можно сказать, что я созидал во сне. Во всяком случае, лучшие мои идеи приходили ко мне в спящем состоянии.

- Считаете ли вы этот опыт полезным для вас?

- Мне было интересней работать в КалАртс. В команде Диснея было напряженней, но там я имел возможность сотрудничать с великими аниматорами, среди которых в первую очередь могу выделить Гленна Кина. Он до сих пор там работает. Этот человек сразу заделался моим покровителем, благодаря ему я узнал, каково работать в большой организации.

- Как вам работалось с Винсентом Прайсом (отец в фильме «Эдвард Руки-ножницы)?

- Он – неординарная личность и талантливый актер. Я безумно рад, что встретил его и предложил ему роль. Он очень много сделал, ему принадлежала коллекция редчайших в мире произведений искусства, которую он в дальнейшем подарил бедному Восточному колледжу Лос-Анджелеса. По роду моей деятельности мне приходится встречаться со многими людьми, в основном они не представляют для меня интереса. Когда жизнь меня сталкивает с человеком, который прошел через свою карьеру и остался при этом удивительной личностью – это просто пленяет. Для меня это как яркий свет в тумане, как глоток свежего воздуха.