Макабр (Пляска смерти)

Изначально это было аллегорией средневековой живописи и словесности. Макабр представлял собой один из вариантов иконографии смерти, бренности бытия. Смерть часто предстаёт в персонифицированном виде. Она ведёт в могилу последовательность разных людей. Среди них и король, и юноша, и девушка, и монах, и другие.

Появившиеся в 1370-х годах, первые «Пляски смерти» были представлены сериями рифмованных девизов, которые были подписями к соответствующим рисункам и полотнам живописцев. Они создавались до XVI века. Но архетипы «плясок смерти» можно найти и в древнеримской традиции.

История

Пляска смерти – это некий род аллегорической драмы, в которой главным режиссёром спектакля являлась смерть. Она представлялась в лицах, и изображалась на картинах, гравюрах или в скульптурах западноевропейских мастеров в виде вполне конкретных образов. В основе макабра лежали идеи о бренности бытия человека на этом свете, недолговечности благ и горестей, которые ждут человека на этом свете, и о том, что перед лицом смерти все равны.

Смерь, сражает внезапно и императора, и простолюдина, и папу, и грешника. Она одинаково уносит и старца, и новорожденного младенца, и прекрасную девушку. Эти идеи идут из самой сути христианского учения. Однако особенную яркость они приобрели в эпоху средневековья.

Человек средневековья видел смерть как суровую кару для злых и благо для добрых и обиженных жизнью людей. Смерть открывала одним двери вечной жизни и благоденствия, избавляя от земных страданий, а других ввергала в пучину преисподней, воздавая по заслугам за их земные грехи. В конце X века ожидалась кончина мира, и мысли о смерти получали широкое распространение. Вполне вероятно, что к этому периоду относятся попытки народной словесности придать этим мыслям поэтическую, образную форму.

Затем Европа переживала увеличение численности населения и несколько эпидемий чумы, которые унесли жизней больше, чем все известные человеку воины. Это заставило людей ещё больше поверить в осязаемость, неумолимость смерти. Люди сочиняли ещё более совершенные аллегории. Смерть представала и в виде могущественного царя, который без конца воюет с родом людским, и в виде земледельца, поливающего кровью поле жизни человеческой, и в виде жнеца с косой, собирающего божью жатву в виде человеческих жизней.